Она долго сидела на камне, не глядя на Марфушку, и сосредотачивалась. Ну, казалось бы, что здесь такого? Она много охотилась, убивала разных животных. Да и людей она за свою жизнь положила не мало. Почему сейчас ей так тяжело? Гормоны? Или просто она за время пути очень очеловечила Марфушку, и стала воспринимать её как подругу, как бы странно это ни звучало?

Она всё сидела и вертела пистолет в руках, не решаясь сделать дело. Потом вдруг резко, не давая себе опомниться, встала, подошла к Марфушке, обняла её за шею и, приставив пистолет ей ко лбу, нажала на курок.

Выстрел в тоннеле прозвучал оглушительно. Где-то вдалеке с потолка сорвался камень и упал вниз. Марфушка рухнула ей под ноги так, что Лиана еле успела отскочить. Взгляд прилип к неподвижно лежащему телу, и она никак не могла его отвести. На глаза навернулись слёзы, и сдерживать их было всё труднее и труднее. Лиана сжала кулаки. В левой руке, в которой не было пистолета, ногти так сильно впились в плоть, что стало очень больно.

— Это же просто лошадь! — прокричала Лиана, сгибаясь пополам. Потом приложила руки к вискам и, распрямившись, прокричала ещё громче, — это же просто лошадь!

Вспомнилось, как она сказала Марфушке, что не предаст её. Сталь пистолета холодила щёку. Рука медленно начала разворачивать его, пока, наконец, дуло не упёрлось в висок. Палец медленно сполз на курок…

Лиана резко отшвырнула пистолет.

— Это что такое было? — прокричала она, — Лиана, я тебя спрашиваю, это что такое было?

И тут же ответила сама себе:

— А разве вся эта экспедиция не то же самое? Не такой же пистолет у виска? Только это долго и мучительно, а с пистолетом быстро и легко! Ты всё равно умрёшь, так зачем тянуть?

Лиана замолчала, глядя в пустоту перед собой. Точнее, пустота была внутри, и в эту бездну она сейчас заглянула. Левая рука стала медленно подниматься и легла на живот. Полежала, потом слегка его погладила.

Она стряхнула оцепенение, подняла пистолет, привязала его к заготовленному куску верёвки и, повесив его на шею, вошла в воду. На другой стороне она вышла из воды, как будто заново родилась. Как будто, за этим барьером осталась старая жизнь, со всем плохим и хорошим, что было, а тут должна была начаться новая. Как будто, она смыла с себя весь накопившийся негатив. Как будто, перешла на другой уровень.

Где-то, в глубине души, она поняла, что деструктивные мысли её до добра не доведут и ничем не помогут. Поэтому, просто отбросила всё, что ей мешает. Даже Марфушка резко ушла в дымку, и шок от её убийства притупился. Как будто это был сон. Или это было не с ней. Нужно было двигаться дальше, а тащить с собой лишний балласт, это очень расточительно. Даже психологический. Она переоделась в сухое, полностью экипировалась, попрыгала чуть-чуть, чтобы проверить, насколько всё это ей удобно, и пошла вперёд.

Первые три дня всё было нормально, а потом закончилась вода. Вода была самым тяжёлым из того, что нужно было нести с собой. Лиана взяла с собой столько, сколько смогла, но много унести было не реально. Была ведь ещё и еда, и оружие, и прочее снаряжение. Ей и так приходилось отдыхать каждый час, потому что спина начинала отваливаться от такой нагрузки.

Ей, конечно, было не привыкать. Она часто разносила припасы по своим базам, там, где она занималась добычей и обирала выживальщиков. Но сейчас у неё не было такого большого и удобного рюкзака. Пришлось обвешаться со всех сторон мешками и оружием. Возникало двоякое чувство. Хотелось, чтобы стало легче идти, а полегчать могло тогда, когда закончится вода и еда. Но это тоже было плохо и сулило новые проблемы.

Так и произошло. Вода убавлялась, идти становилось всё легче и легче, но когда она закончилась, Лиана совсем не испытала радости. Она надеялась, что с водой проблем не будет, и по пути встретятся другие лужи или озёра, где можно будет пополнить свои запасы. Но пока что этим надеждам было не суждено сбыться.

Промучившись без воды пол дня, она поняла, что нужно хоть что-то предпринять. Вытянув на ходу руку, она стала вести ей по своду пещеры. Метров через сто она остановилась. Ей показалось, что стена была здесь слегка влажной. Рассмотрев в этом месте камень очень близко и пристально, она практически ничего не увидела. Но лёгкий налёт влаги здесь присутствовал. Это было точно.

Она провела по стене языком. Подумала, что возможно она наоборот мочит стену слюнями, и теряет влагу, а не получает. Но попробовать всё равно стоило. Стена не имела совершенно никакого вкуса. Совсем. Да и воды на языке Лиана не ощутила. Тем не менее, она старательно вылизала стену в этом месте, там, где она показалась ей влажной.

Она продолжила эту практику, и теперь всё время шла, касаясь стены кончиками пальцев. За день, она прикладывалась к ней четыре раза. Каждый раз не давала покоя мысль, что она мочит языком стену, а не получает от неё живительную влагу. Не сказать, чтобы жажда отступила, но вроде бы и не усиливалась. Толи сработал какой-то психологический эффект, и организм думал, что она пьёт. То ли она и правда получала какое-то количество воды. Пусть и незначительное.

Когда закончится еда, такой номер уже не пройдёт, подумала Лиана. Но без еды человек может прожить намного дольше, чем без воды. Интересно, долго ли она сможет протянуть, облизывая стену?

Протянула она больше недели, по её субъективному счёту времени. Жажда мучила её постоянно, но то небольшое количество влаги, которое у неё получалось собрать со стены, видно было достаточным, чтобы поддерживать функции организма. Лиана молилась, чтобы эти конденсатные участки на стенах тоннеля не закончились. Они и так попадались не очень часто.

Но тут закончилась и еда, как она её ни растягивала. Идти, конечно, стало значительно легче, чем в начале. Но она с тоской вспоминала о полном рюкзаке, и готова была вновь тащить столько же, или даже больше, лишь бы не испытывать голода и жажды.

Изначально она думала, что сможет растянуть еду на больший срок. Но, видно изменения, которые происходили в её организме, требовали всё больше и больше энергии, и ей, вопреки своей воле, приходилось увеличивать свой рацион.

Ещё через три дня, голод стал просто невыносимым. Ей и раньше приходилось неоднократно голодать, бывало всякое, но она не помнила, чтобы это давалось ей так тяжело. Приходилось списывать всё это на беременность.

Если первую половину пути, после того, как она осталась одна, ноша постепенно становилась всё легче и легче, то теперь, с каждым днём, она становилась всё тяжелее и тяжелее. Было понятно, что это субъективное ощущение, и просто её силы тают. Можно было бросить часть оружия, но сделать это у Лианы не поднималась рука. Сейчас у неё оставался её рюкзак со снаряжением, бурдюк и котомки от еды были пустыми и навьючены на него сверху, лук, пояс с амуницией. В общем, не так уж и много. Но оружие, патроны, стрелы, фонарь, меч и всякие необходимые мелочи, сложенные вместе, создавали приличный вес. Она не решалась выбросить даже пустой бурдюк, потому что, если ей вдруг встретится вода, то что она будет делать?

Лиана понимала, что близок тот момент, когда ей придётся бросить всё, и дальше идти налегке. Просто она не сможет дальше нести ничего. Разве что оставит себе пистолет, на всякий случай, можно даже с одним патроном.

Мыслей о том, стоило ли сюда идти, уже давно не было. Она не вспоминала ни отца, ни деда, ни о том, что беременна. Сознание сузилось до одной единственной цели — выжить, и она упрямо шла и шла, упрямо переставляя ноги, и натирая мозоли на подушечках пальцев об стену.

После того, как силы её совсем оставили, она шла ещё два дня. Даже ей самой это казалось невероятным. Но, вырубаясь на полу тоннеля, даже не сняв рюкзак, она ускользающим сознанием поняла, что если и проснётся, то нести его дальше точно не сможет.

Так и произошло. Она проснулась, что уже было хорошо, попыталась подняться, но лямки рюкзака не дали ей этого сделать. Рюкзак, как будто стал частью каменного пола, и вообще не шевелился. Она аккуратно вытащила руки из лямок и встала. Это тоже далось нелегко. Она стала нагибаться за луком, но передумала. Ведь тогда придётся брать с собой и стрелы, а это уже приличный вес. Да и сам лук довольно тяжёлый.